Я в плен попал в первый день войны, но в плену был меньше суток. Наш батальон разбомбили рано утром. Командир моей роты собрал уцелевших солдат и мы, имея два КВ-1 и два Т-26, заняли оборону у моста через реку Дубиссу.
Продержались мы почти до полудня, сумели расстрелять мотоциклетную разведку немцев. КВ расстреляли три немецких танка, но потом пару раз прилетели немецкие самолёты и от четырёх танков остался только один Т-26.
Мы не знали, что немцы уже обошли нас. В одном месте дорога круто поворачивала влево, и только я миновал поворот, как столкнулся лоб в лоб с немецкой колонной. Немцы сначала тоже опешили, но потом их головной тяжёлый танк с разгону ударил мою машину в борт, и она сползла в кювет.
Мы выбрались из Т-26. Одновременно было и страшно и любопытно взглянуть на немцев вблизи. Обыкновенные люди, такие же, как и мы, только в другую форму одеты. Сытые, довольные, ещё не пуганные. Они затащили нас на трансмиссию Т-IV, и немецкая колонна двинулась дальше.
Зашли в небольшой городок. Я здесь часто был до войны. Остановились около двухэтажного здания местной школы. Здесь уже были немцы. Рядом находилась площадь, по которой немцы по кругу гоняли на нашем БТ-7. Рядом стояли трёхбашенный Т-28 и маленькая «танкетка». Нас подогнали к небольшой группе пленных. Потом подъехала легковая машина. Из неё выскочил немец с каким-то аппаратом.
Оказывается, это был немецкий кинооператор, который снимал фильм о победоносной германской армии.
К нам подошёл офицер и поинтересовался, кто может водить маленький танк. Так он назвал «танкетку». Вышли я и Костя, механик-водитель. Только мы вдвоём и остались от всей нашей роты. Немцы выбрали Костю, показали ему «танкетку» и объяснили, что он должен ехать на ней.
Костя тронулся, за ним следом двинулся немецкий тяжёлый танк, но он увеличил обороты и «танкетка» легко оторвалась от танка. Немецкому оператору это не понравилось. Немцы остановили «танкетку» и велели Косте ехать медленней. Он вновь тронулся, но ехал уже гораздо тише и вскоре немецкий танк легко догнал его и ударил в корму.
Так повторилось несколько раз и наконец, танкетка сползла с дороги и опрокинулась на бок. Немецкий танк толкнул её и, когда она перевернулась, он наехал на неё и раздавил как скорлупку. Потом он отъехал в сторону, развернулся и прокатился по раздавленной машине ещё раз. Мы все слышали, как кричал Костя, а потом немец сдёрнул с плеча автомат и подбежал к танкетке.
Немецкий офицер, зная, что я танкист, подошёл и спросил, сколько человек в экипаже стоящего на площади Т-28. Я объяснил, что шесть. Нас пленных оставалось семь человек, и немцы отобрали шестерых. Мы уже готовились к худшему, видя, что произошло с Костей, но немецкий офицер заверил нас, что сохранит наши жизни. Нас заставили забраться в танк, немцы облили его бензином и подожгли. Мы выскочили из него и подняли руки, а немец-кинооператор снимал нас.
Потом он ещё поснимал, как ездит и стреляет их тяжёлый танк, а нас загнали в школьный класс. Вскоре к школе стали подходить немецкие автомобили с ранеными и нас загнали в подвал кочегарки, а в школе немцы решили устроить госпиталь. Раненых было много. Вскоре пришёл немецкий солдат и отобрал шестерых самых крепких. Нас заставили таскать немецких раненых. Мы таскали немцев, и эта работа доставляла нам удовольствие. Мы поняли, что где-то наши оказывают упорное сопротивление.
К ночи нас снова загнали в подвал, навесили замок и даже не выставили часовых. Они были уверены в своей скорой победе и считали, что у пленных даже и в мыслях не будет устраивать побег. Вверху подвала было отверстие для бункеровки угля. Но до него невозможно было дотянуться. Тогда мы стали перетаскивать в это место уголь, сваленный в углу подвала. Перетаскивали всю ночь, стараясь не шуметь, а под утро я встал на эту кучу, а мне на плечи встал самый худенький боец. Он дотянулся до отверстия и вылез наружу, а уже через минуту открыл подвал.
Мы, прихватив пару ломов, которые немцы не додумались убрать из подвала, выбрались из него. Но, куда идти, даже не знали. Стоял сильный туман. Я увидел стоящую около угла здания нашу БеТешку, на которой сегодня катались по площади немцы. Я молил лишь об одном, чтобы она была с бензином и запустилась. Мы потихоньку пробрались к машине и я сел за её рычаги.
Кто-то неосторожно загремел и немецкий часовой, охранявший стоящие во дворе машины, насторожился и двинулся к танку. Он только подошёл к машине, как один из наших солдат ударил его ломом по голове. Немец без звука, мешком свалился на землю. Теперь нам нельзя было попадать немцам в руки. Нас однозначно ждал расстрел.
Я любил этот шустрый, проворный танк. Мои руки дрожали от нетерпения, когда я нажимал на стартер. Машина меня не подвела. Двигатель заработал ровно и я, отпустив педаль главного фрикциона, ударил танком машину, стоявшую передо мной. По пути к выезду я раздавил ещё парочку мотоциклов. Немцы начали выскакивать из школы. Поднялась тревога. Но я придавил «газ» и машины растворилась в утреннем тумане. Погони за нами не было.
Больше я в плен не попадал. Был несколько раз ранен. Войну закончил в Прибалтике, в тех же самых местах, где встретил её и попал в плен.