Пограничники. Проверка на дорогах

Я уже больше двух лет отслужил на границе в Белоруссии, как началась война. Наш погранполк работал в контрольно-пропускном и заградительном режиме. Неразберихи было много. Немецкие самолёты чувствовали себя полными хозяевами неба, делали что хотели. Часто расстреливали колонны с уходящими от войны мирными жителями.

Нам были даны широкие полномочия. В наши обязанности входило проверять и останавливать идущих в тыл военнослужащих и отправлять их в места формирования воинских частей, выявлять среди них дезертиров и мародёров, пресекать панику. В общем, поддерживать порядок. Но, главной нашей задачей было выявление шпионов и диверсантов. При подозрении мы могли проверять и задерживать любого, невзирая на звания и должности.

Наш передвижной КПП в это время перекрывал шоссе, ведущее на Оршу. Старшим у нас был лейтенант Волошин. Было ближе к вечеру, когда мы остановили легковую «эмку». В машине сидел майор госбезопасности. С ним были жена с ребёнком, мальчиком, не более четырёх лет и сержант госбезопасности в качестве охранника.

Майор сообщил нам, что он должен доставить в Москву секретные документы, которые были в двух больших пакетах, опечатанных сургучом. Все сопроводительные документы были в порядке. В предписании была указана цель следования, а так же были указаны и охранник; и водитель «эмки»; и его супруга с ребёнком, который во время проверки все время хрустел леденцами.

Придраться было не к чему. Все в порядке, печати подлинные, к документам никаких претензий. Сам майор награждён именным маузером с гравировкой и двумя орденами. У него даже нагрудный знак «Почётного чекиста» был, который был выдан, согласно документам, в 1931 году. Майор вёл себя непринуждённо и уверенно. Знал не только всё управление белорусского НКВД, но и нашего командира полка, хотя он вступил в эту должность всего три дня назад. Машина тоже была в полном порядке: минские номера, подлинные путевые документы.

Но, всё-таки наш лейтенант их «расколол». Намётанным взглядом он заметил, то, что ускользнуло от нас. Женщина, бывшая по документам женой майора, видимо от волнения, с такой силой сжала руку сидящего рядом с ней ребёнку, что мальчик поморщился. На это и обратил внимание наш лейтенант.

Вроде все в порядке, надо отпускать. Два здоровых пакет с секретными документами мы не имеем права вскрыть и проверить на содержимое. Однако наш лейтенант, подав нам условный сигнал и взяв винтовку со штыком, у стоящего рядом бойца , молча, ткнул несколько раз в пакеты с документами. Раздался звук металла.

Майор возмущённым голосом крикнул: «Что вы себе позволяете!»

Этим криком он подал сигнал своим. Я в это время контролировал охранника и водителя «эмки», и только они попытались схватиться за оружие, как я вогнал в охранника две пули и одну водителю, меж глаз. А наш лейтенант обезвредил «майора» и ранил женщину. Она ещё успела выстрелить и убила одного из наших пограничников.

В пакетах были радиостанции в футлярах, а сама женщина оказалась радисткой этой диверсионной группы.

Она на допросе рассказала, что мальчик, которого они выдавали за сына, был подобран немцами где-то в разрушенном военном городке. Ребёнок ещё толком ничего не понимал. Немцы приучили его назвать этих мнимых «мужа» и «жену», папой и мамой. Но, чтобы мальчик не наговорил лишнего, он должен был молчать, если «мама» брала его за руку. На всякий случай, его в это время кормили леденцами.

Группа была подготовлена безупречно. Хорошая легенда, документы, даже ребёнок чем-то неуловимо был похож на мнимую мать, но не выдержали нервы у радистки. Это и было главной причиной их провала.