Как бывший судья, попав в немецкий плен, встретил своего коллегу. Из воспоминаний Юрия Никулина

Об этой истории стало известно благодаря фронтовым воспоминаниям Юрия Владимировича Никулина. На фронте он встретился с судьи всесоюзной категории по футболу, Николай Харитонович Усовым. До войны болельщики считали его самым справедливым футбольным судьей. Началась война, и Николай Харитонович ушел на фронт добровольцем.

Усов рассказал ему историю, которая приключилась с ним во время боёв. Произошло это во время Ленинградской блокады. Усов и еще шесть разведчиков отправились за немецким «языком». Языка им взять удалось, но тот успел поднять тревогу, и к нему пришла помощь. Завязалась рукопашная схватка, во время которой Николай Харитонович получил сильный удар по голове. От удара он потерял сознание, а когда пришел в себя, долго не мог понять, что же с ним произошло.

Он лежал в таком-то блиндаже, с перевязанной головой, а рядом никого не было. На стене блиндажа висел плакат, на котором был изображён футболист с мячом. Постепенно Николай Харитонович понял, что попал в плен и сейчас находится в немецком плену. Его никто не охранял, но когда он попытался подняться, у него закружилась голова, и от слабости он едва не упал.

А, вскоре в блиндаж кто-то вошел. Это был немецкий офицер, который, склонившись над Усовым, спросил на ломаном русском:

— Как ваше состояние? Как чувствуете себя? Вы не помните меня? Не узнаете?

— Я вас не знаю.- ответил Николай Харитонович.

-Я тоже футбольный судья. Мы с вами встречались еще до войны в Германии. В начале тридцатых годов мы с вами судили международный матча, потом обменялись адресами, обещая писать друг другу.

Да, Николай Харитонович вспомнил этого человека. Действительно еще задолго до войны, они с ним были в одной судейской бригаде во время международного матча по футболу.

Немец о чем-то весело говорил, между делом выкладывая на стол консервы, хлеб. Потом он даже поставил на стол бутылку шнапса.

— Вы не должны чувствовать себя пленным. Я всё улажу. Скоро я вас отправлю в Дрезден и вы, пока идет война, поживете у моих родных. А когда мы закончим войну, вы сможете вернуться домой.

После блокадной армейской пайки, продукты, лежащие на столе, казались настоящими деликатесами.

Немец рассказывал Николаю Харитоновичу о перспективах. Вот только чтобы их осуществить, необходимо было выполнить одно условие.

-Николай, завтра утром нам надо будет с вами выйти на передний край. От вас требуется немного, просто покажите, где находится ваш штаб, замаскированные орудийные позиции, пулеметы, покажете на карте, где находится ваши склады боеприпасов. Это невысокая цена за то, что я вам предлагаю.

Николай Харитонович промолчал.

На следующий день они с этим немцем пришли на наблюдательный пункт. В это время на нём дежурили несколько немецких солдат, стояла стереотруба, на столе лежала карта. До наших позиций было всего метров двести.

-Ну, хорошо, давайте вашу карту!

Потом Николай Харитонович сделал вид, что внимательно изучает ее. На самом деле, он твердо решил бежать, и искал подходящий момент. Немецкий офицер начал прикуривать. Был сильный ветер, и зажигалка постоянно тухла. На несколько секунд немец отвернулся, прикрывая пламя, и в это время Усов выскочил из траншеи и побежал в сторону наших позиций.

Как потом рассказывал Николай Харитонович: «Я, наверное, в этот момент побил мировой рекорд по бегу. Я изо всех сил бегу по нейтральной полосе, и слышу, как этот немец мне кричит: «Куда ты, идиот! Вернись!» Немцы, которые были на НП в это время, открыли по мне огонь. А он им кричит: «Не стрелять!» Но некоторые продолжали по мне стрелять. Я уже запрыгивал в наши окопы, когда пуля ударила меня в плечо.

Николай Харитонович попал в госпиталь, а после излечения вернулся в свою часть. Когда они прорвали немецкую оборону, он смог прийти на место своего пленения. Входная дверь блиндажа была сорвана взрывом. На пороге лежал тот самый немецкий офицер. Он был мёртв, а с плаката на него смотрел улыбающийся немецкий футболист, держащий в руке мяч.