Учите иностранные языки, товарищи! И не расстраивайтесь, если внешность ваша далека от идеала. Однажды эти свойства могут спасти не только вашу жизнь.
Комендант, гаупттман Альфред Швальб, дураком не был. Но со мной он свалял дурака, и все потому, что выгляжу я – Дунькой из Непоймичегойска. Он и решил, что для стирки его подштанников и мытья посуды я подойду.
А как он должен был догадаться, зачем я здесь? Откуда он мог узнать, что родители мои работали в Коминтерне, и я еще до окончания школы овладела не только немецким, но и венгерским, и испанским? Что перед войной я перешла на 3 курс иняза (с отличием)? Что у меня за спиной разведшкола, и бумаги, которые он небрежно разбрасывает на столе, я прочитываю и запоминаю за секунды? Он видел Дуньку из Непоймичегойска, драящую полы и стирающую портки.
Про то, что провалилась операция по высадке парашютного десанта, я тоже от Альфреда узнала. Он по телефону с кем-то говорил. Это было обидно, ведь я уже мысленно собирала вещички – домой, на Большую землю. А теперь ребята из десанта пропали, а мое возвращение откладывалось.
На следующий день привезли его. Альфред меня считал за предмет мебели, и своими делами заниматься при мне не стеснялся. Любыми. Решив заняться допросом, он меня тоже не выгнал. Я в сенях за занавесочкой пристроилась.
Два жандарма втолкнули его к коменданту, и он их милостиво отпустил, намекнув на возможность расслабиться. Парень стоял посреди комнаты. Худощавый, темноволосый, большеглазый, роста среднего. Левый рукав черный, задубевший, а лицо порядком зеленоватое. Молодой, но не пацан – моих лет, наверное.
Альфред к нему со своим «русским» подступился.
– Ты есть говорить про свой заданий и план ваш кампаний. Тогда ты есть жить.
А в ответ ему с берлинским акцентом следует:
– Двигал бы ты, гауптман, по указанному азимуту на второй космической!
Альфред просек, на родной язык перешел, обозвал парня всем зоопарком поименно и пригрозил сожжением, четвертованием и еще чем-то – забыла. А ему на это дополнительные ориентиры по маршруту следования выдали.
Но мне все это не нравилось. Альфред мой глупо разговаривает, но пытает он вполне умело. И он как раз решил приступить – подхватил со стола стек (гибрид плетки с тростью) и хлестнул парня с размаху прямо по раненой руке.
Но я была уже готова действовать. В руке у меня была отличная, качественная, ухватистая бутылка из-под шнапса.
Бац!
– Привет десанту! – говорю, а сама кухонным ножом провод режу, каким ему руки связали. А он на меня глазами хлопает.
– А ты кто? С тобой за такое знаешь что сделают?
– Шемаханская царица в пальто! Ты думай, что я с ними сделаю. И вообще, нет времени болтать, давай за мной рысью!
Что главное в побеге? Не бежать туда, куда за тобой погонятся! Поэтому меня с десантником никто и не поймал. Они всю округу прочесывали, а мы с ним в том же доме, в комендатуре, на чердаке в сене отсыпались. На диете малость пришлось посидеть, но все же воду я прихватила. И буханка хлеба была, а сидеть всего три дня пришлось.
Началось наступление, и наши нас с ним с чердака эвакуировали. Его – в госпиталь, меня – за орденом. Даже координаты друг у друга не взяли.
Он говорил, что родом из Ярославля, зовут Олег, учился в Москве, архитектор. Тогда, в 1943-м, он был старлеем. У него были две Отечественные войны и «За отвагу». Если жив, сейчас ассортимент наверняка увеличился. Я надеюсь на это.
Отзовись, десант! Я – Шемаханская царица в пальто!