После тяжелых боев наш полк вывели на переформировку и пополнение. В Польше это было, летом 1944 года. Стояли мы в небольшом селении, неподалеку от городка Лежайска.
Конечно, это казалось каким-то чудом. Еще вчера шли жестокие бои, рвались мины и снаряды, смерть дышала в лицо, а теперь тишина. Село не пострадало во время боев, солнышко светит, птички поют и, кажется, что войны нет.
После боев душа солдатская хочет праздника и желательно, чтобы рядом женщина была. Но все полковые женщины уже были распределены между нашими отцами-командирами и хотя мы, разведчики, были не последними людьми в полку, но тут нам явно ничего не светило. Оставался еще медсанбат, где были сестрички, но командир взвода запретил разведчикам отлучаться из расположения, сказав, что в любое время может поступить приказ на передислокацию.
Наверное, от отсутствия прекрасной половины человечества больше всех страдал Женя Митрохин. Красавец парень, косая сажень в плечах, грудь в орденах и медалях. Женя пользовался неизменным успехом у женщин, но сейчас его ждал полный облом. В медсанбат не убежишь, с полячками не замутишь.
Нас строго настрого предупредили о том, что в случае жалоб от местного польского населения на притеснения, насилие и домогательства, самое меньшее любому, кто будет изобличен, светит штрафная рота.
Мимо нет-нет, да и проходили симпатичные полячки и Женя, облизываясь, словно кот на сметану, страдальчески вздыхал:
-Я бы сейчас с паненкой замутил. Говорят, полячки, жаркие девчонки, умеют любить. Знают такие вещи, что нам и не снилось.
-А ты попробуй,- посоветовал я. — В штрафной роте по тебе, наверное, уже соскучились.
Это я Жене, намекнул на события прошлого года, когда он стащил у снабженцев литр спирту, не удержался и тут же, недалеко от продсклада и опробовал напиток. Далеко уйти он уже не смог, и загремел Женя на два месяца в штрафную роту. Правда, ему даже в боях участвовать не довелось. Он приволок из-за линии фронта ценного языка и вернулся к нам довольно скоро, да еще и медаль «За Отвагу» заработал.
-А что, в штрафной роте тоже жить можно, кормежка там неплохая, что найдем, то наше, командиры не зверствуют. Жить, брат Михаил, можно везде и убить могут, что в штрафной, что здесь. – философски произнес Женя.
Мимо нас уже несколько раз прошла симпатичная польская паненка, стреляя в нашу сторону глазками.
-Смотри, Жень, какая паненка интересная. – кивнул я в сторону девушки. – Вот уже третий раз мимо нас проходит и явно что-то высматривает.
-Это точно, я тоже на нее внимание обратил. Не иначе, шпионка немецкая и хочет разузнать наши планы. Но в СМЕРШ ее сдавать не будем, сами изобличим. Мы разведчики, или кто? Если еще раз пойдет, то необходимо ее задержать и допросить.
-Ой, Жень. А как ты ее допрашивать будешь? Ведь ты даже польского не знаешь.
-Как, как, обыкновенно буду допрашивать, с пристрастием. Тем более языки у нас немного похожи, допрошу как-нибудь.
В это время девушка снова показалась в нашем поле зрения.
-Точно, лазутчица.- произнес Женя. – Надо срочно допросить.
И он, достав из вещмешка великолепный мыльно-пенный набор немецкого офицера, который Женя прихватил во время последнего нашего разведвыхода в немецком блиндаже, разведчик уже было направился в сторону паненки.
-Жень, а зачем ей бритва и помазок? Ноги что ли брить? Борода то у нее не растет. Красивый набор, слов нет, но, по-моему, он ей ни к чему. Или ты им пытать ее собрался.
Я достал из своего вещмешка плитку шоколада и протянул ее другу.
-Держи, для товарища ничего не жалко. Только ты ее там не запытай до смерти!
И мы начали важную боевую операцию. Я был в роли прикрывающего. Немецкая шпионка решила сдаться добровольно и без сопротивления. Женя взял ее за руку, и что-то говоря, повел в ближайший сарай, где и собирался провести свой допрос с пристрастием.
А я остался охранять подступы к этому сараю, чтобы никто не сорвал важную боевую операцию.
Ох, и долго же «пытал» ее Женя. И да, это был допрос с пристрастием. Из сарая доносили охи, ахи, стоны, крики. Я начал даже побаиваться, что мой друг запытает паненку до смерти. Но нет, через полчаса все стихло, а потом появился Женя. Он сиял как начищенный медный пятак, а из сарая не доносилось ни звука.
-Ты ее там что, до смерти замучил?
— Да нет, жива-здорова. Я допрос закончил, узнал, что надо. Теперь можешь ты допросить. Глядишь, еще чего нового узнаешь.
-Да нет, Женя, знаю я какой ты опытный допрашивальщик, так что мне, после тебя, ничего не светит.
-Ну как хочешь. — произнес мой друг и решил повторить допрос. Видимо еще чего-то захотел узнать.
Шпионку, которую звали Зося, мы потом отпустили. Женя за нее головой ручался, а еще сказал по секрету, что она вечером опять пообещала прийти на повторный допрос. Зося сообщила ему, что у нее есть еще много интересных сведений, которые обязательно заинтересуют Женю. А еще она сказала Жене, что может привести еще одну «шпионку», которую должен буду допросить я.