Наш 42-й инженерно-саперный батальон двигался в направлении от Смоленска в сторону Ельни. 7-ой механизированный корпус тогда входил в состав Ярцевской группировки войск. И теперь наш батальон двигался во главе колонны нашего корпуса. До этого в течение трех дней мы держали оборону в 20-30 км от Смоленска, а потом начали отступление к днепровским переправам. Необходимо было как можно скорее выйти из кольца окружения.
Километрах в восьми от Днепровского моста на перекрестке стоял регулировщик.
Бесконечные людские потоки он направлял в сторону Соловьевской переправы, до которой добираться надо было ещё 15-20 км. До моста через Днепр было в два раза ближе. Да и добираться до Соловьевской переправы нужно было бы по плохой разбитой грунтовой дороге.
Я подъехал к регулировщику.
— Скажите сержант, а почему именно надо сворачивать с шоссе и двигаться по плохой дороге. Ведь до моста намного ближе, чем до Соловьевской переправы?
— А вы разве не знаете, товарищ майор, что мост через Днепр сегодня утром разбомбила немецкая авиация? Был отдан приказ, все войска, идущие к этому мосту, направлять в сторону Соловьевской переправы. Теперь перебраться на восточный берег Днепра можно только в этом месте.
Ответы регулировщика сомнений не вызывал. Да и сам он выглядел бывалым солдатом. Выцветшая гимнастёрка, выгоревшая пилотка, автомат ППД на плече, и повязка регулировщика на левой руке. Вёл он себя уверенно и не вызывал никаких подозрений.
Наша колонна свернула с шоссе и направилась в сторону Соловьевской переправы.
Я попросил разрешение у командира мехкорпуса, генерала Виноградова, обследовать разрушенный мост и определить возможность использования его для переправы хотя бы пехоты. Получив добро, я со своим батальоном двинулся в сторону моста. До него оставалось доехать ещё пару километров, как неожиданно наши машины были обстреляны из минометов. Обстрел велся со стороны большого леса. Я вызвал к себе командира взвода, лейтенанта Смирнова.
-Лейтенант, возьмите свой взвод, обойдите немецкую батарею и уничтожьте его.
Также мною была послана группа разведчиков в сторону моста, разведать ситуацию.
Минометная батарея оказалась без пехотного прикрытия, и вскоре взвод Смирнова подошёл к ней на такое расстояние, что немцы не могли вести по ним огонь. Сблизившись с минометчиками, они открыли по ним огонь, а потом бросились в атаку. Немцы пытались отступить в лес, но уйти ни одному не удалось.
А вскоре ко мне прибежал посыльный от Смирнова. У него был такой вид, что я понял, что что-то случилось.
-Товарищ майор, мы своих постреляли!
— Этого не может быть! Они вели по нам минометный огонь.
— Все убитые в красноармейской форме! Может они нас тоже, на таком расстояние, приняли за немцев?
Я запрыгнул в полуторку, и погнал в сторону происшедшего боя. И действительно, около ротных минометов лежали убитые люди в красноармейской форме. Рядом стояли растерянные бойцы взвода Смирнова, и не могли понять, как же всё такое могло произойти. Рядом с убитыми валялись автоматы ППД.
-Смирнов, проверяли документы убитых? К какой части они принадлежат, и как здесь оказались? — спросил я у лейтенанта.
— Нет, товарищ майор. Растерялись. Сейчас всё выясним.
Несколько солдат начали проверять карманы убитых.
-Смотрите, товарищ майор, у них под нашей формой другая форма, немецкая! — закричал один из бойцов.
И действительно, у всех солдат под нашими гимнастерками оказалась немецкая форма. Все облегченно вздохнули. Это были немецкие диверсанты, о которых мы уже много слышали.
-Смирнов, снимите с убитых гимнастерки, чтобы они не позорили нашу форму. И оружие соберите. Сами знаете, автоматов у нас единицы, и каждый из них на особом счету.
-Товарищ майор, так регулировщик, наверное, с ними? Неспроста он всех кружным путем отправлял.
— Сейчас, прибудет разведка от моста, и разберёмся.
В это время прибыли посланные к мосту разведчики. Сержант Мирошников, старший группы, доложил.
— Товарищ майор, мост в полном порядке. Через него идут люди, но немного и техники почти нет. Видимо многих эта сволочь отправил в объезд.
-Мирошников, тебе его и брать. Особо не церемоньтесь, но взять его надо живым.
Я дал разведчикам свою «полуторку», а другую машину отправил с сообщение к командиру нашего мехкорпуса о том, что мост не разрушен, и через него можно ввести переправу.
Наши разведчики хорошо помяли немецкого диверсанта. Но языком он оказался «ценным». От него мы узнали, что убитые диверсанты шли в передовой группе, они должны были захватить и перекрыть подходы к мосту. Скоро к ним на помощь должна подойти более многочисленная группа диверсантов, переодетых в нашу форму. Мой батальон сорвал их планы.
Вскоре больше часть нашего 7-го мехкорпуса начала переправу по этому мосту через Днепр. Возле моста командир мехкорпуса оставил надежную охрану. Было приказано проверять всех незнакомых красноармейцев, особенно если они были вооружены автоматическим оружием.
Но диверсанты, возможно, узнав о незавидной судьбе своей группы, поняли, что они раскрыты, и захватывать мост не рискнули.
(По воспоминаниям командира 42-го инженерно-саперного батальона Соколова)