Это было в июле 1944 года. Я находился в составе патрульной пары истребителей. Неожиданно по рации нам передали приказ на перехват учебно-тренировочного истребителя ЛА-5 идущего к линии фронта. Нам указали квадрат и вскоре мы увидели, как наш двухместный краснозвездный истребитель на всех парах уходит к линии фронта.
Мы сблизились с ним так, что нам стало хорошо видно, что в двухместной кабине находятся два человека в нашей офицерской форме.
Передав по рации, что самолет обнаружен, запросили о дальнейших действиях. Нам сообщили, что по возможности, необходимо принудить самолет приземлиться на ближайшем аэродроме, а если откажется выполнять, то сбивать его.
Я сделал несколько заходов и дал перед носом самолета несколько очередей, то же сделал и мой ведомый. Но, тот, кто управлял этим самолетом, не проявил никакого желания подчиняться нашим требованиям. Он лишь совершал неуклюжие попытки маневра. Видно было, что самолетом он управлял довольно слабо.
До линии фронта оставалось километров пятнадцать, и я зашел этому самолету с хвоста и почти в упор расстрелял его. От него полетели куски обшивки, он задымился и начал падать. Никто из самолета так и не выпрыгнул и вскоре он взорвался на окраине леса, о чем нами и был доложено по связи, с указанием квадрата падения самолета.
Уже на аэродроме мы с ведомым задумались о том, что же это за самолет был и почему мы его сбивали. Пришли к единому мнению, что видимо это был кто-то из перебежчиков. Были такие почти всю войну. Одни натворят что-нибудь и, чтобы избежать суда военного трибунала, удирают к немцам, были и такие, что затаили в себе злобу на Советскую власть. Ведь много было обиженных на нее. У кого-то родственников раскулачили, кого-то репрессировали, да мало ли каких случаев было.
Лишь через пару дней наш особист, под большим секретом, рассказал, что же все — таки произошло. Оказывается, за день до этого на аэродром, находящийся недалеко от Барановичей, прибыли два офицеров. Они на КПП предъявили документы и направление из отдела кадров армии.
Документы не вызвали сомнение и лишь последующая проверка показала, что они были поддельными. А утром эти «офицеры» вышли на взлетную полосу и захватили учебно-тренировочный самолет. Им пытались помешать, но они застрелили одного из механиков. Взлетную полосу попытались перекрыть бензозаправщиками, но безуспешно.
«Смерш» тщательно исследовали место падения самолета и, хотя он и взорвался, но были найдены документа, указывающие на то, что это были немецкие агенты-диверсанты.
Досталось всем, и командиру этого полка и особисту, отвечавшему за безопасность, но больше всего досталось коменданту аэродрома и дежурному офицеру.
Все-таки силен был наш враг и действовал дерзко и нагло. С тех пор я другими глазами стал глядеть на нашего особиста и его, как мне иногда казалось, излишняя придирчивость, так уже не раздражала.
Попади документы, что пытались передать немецкие агенты, в руки немцев, намного бы больше крови пролилось в последующей наступательной операции.